_______________________________________________________________________________________________
5 ноября, утро
пятница

Зелье закипало очень медленно. Уже пять минут Клементина удрученно наблюдала, как редкие пузыри воздуха появлялись на поверхности, постепенно набухали и наконец лопались, разбрызгивая капли желеобразной жидкости. Все шло не по плану. В учебнике Зельеварения для шестого курса черным по белому сообщалось, что правильно подготовленное зелье при повторном нагревании вскипит моментально, чуть ли не сразу, как только языки пламени коснутся днища котла. Теперь же приходилось подозревать, что зелье, над которым несчастная студентка билась уже почти месяц, уделяя его приготовлению даже свободные часы, не очень соответствует определению "правильно приготовленное". Мисс Тодески, понурившись, восседала рядом с  котлом и уныло следила за нехотя пузырящимся зельем. Увы, ее особый проект по зельеварению можно было признать провалившимся. Через минуту к ней подойдет профессор Слизнорт, который еще до начала занятия, воодушевленный свыше всякой меры, поздравлял ее с концом "мучений" и выказал свою полную уверенность в успехе. Через минуту он с трудом сдержит вздох удивления и разочарования. Ведь Клементина Тодески, поставившая своей целью достичь высот в предмете, который никак не хотел ей даваться, готовила это специальное, одной ей заданное, особое, необычное зелье под его, профессора Слизнорта, неусыпным контролем. Он собственноручно проверил маленькие серебряные весы, чтобы убедиться, что они измеряют вес правильно. Он убедился в качестве котла и провел над ним все возможные тесты, чтобы исключить вполне обычную судьбу котлов мисс Тодески - взрыв. Он помог мисс Тодески выписать свежайшие (или, в некоторых отдельных случаях, старейшие, выдержанные) ингредиенты. Он предпринял абсолютно все, чтобы проект, целью которого было возродить веру мисс Тодески в свои силы и возможность успеха, удался. Ведь он, профессор Слизнорт очень сопереживал, видя, как тяжело принимает каждую неудачу его ученица (а причины неудач, в последнее время следовавших одна за другой, всегда оставались неустановленными). Поэтому профессор Зельеварения с репутацией отличного специалиста в его области и области педагогики придумал хитрое и в то же время безотказное, как ему представлялось, решение: индивидуальный проект! Суть заключалась в том, что его ученица приготовит очень сложное зелье, приготовление которого занимает чуть больше месяца, и так как он будет неусыпно наблюдать за процессом и позаботится о верности всех технических аспектов, то зелье мисс Тодески, весьма одаренной, по его убеждению, ученицы, несомненно будет приготовлено успешно. А это, в свою очередь, вернет Клементине ее обычный боевой дух и жажду совершенствования.
Молодая гриффиндорка понимала благородные побуждения профессора и была ему за них благодарна, но обстоятельства в очередной раз доказывали: если у вас есть желание испортить зелье, для этого вам нужно добавить в любой рецепт лишь одно составляющее - Клементину Тодески. Обидно было даже не столько из-за собственной неспособности достичь успеха в столь в сущности простом, техническом предмете, как Зелья. Именно сейчас было невыносимо слышать довольное бухтение любезного профессора, склонившегося над котлом кого-то из ее сокурсников, чтобы на несколько минут оттянуть момент "триумфа".
Клементина шмыгнула носом и неожиданно испытала прилив тех самых чувств, которые пытался вернуть ей профессор Слизнорт, затеяв "индивидуальный проект". Она неожиданно так разозлилась на.... что-то, что все время не давало ей сварить мало-мальски рабочее зелье, что решила похоронить себя в грудах ингредиентов, книг, котлов... но достичь успеха, любой ценой. Одно мгновенье Клементина даже была готова испробовать действие собственноручно сваренного зелья "Против действия злого рока, портящего любые начинания"... но своевременно опомнилась, решив, что не стоит пить полукипящий отвар, противоречащий указаниям рецепта.
И несмотря на то, что Клементина не стала принимать внутрь ничего "неполучившегося", она неожиданно испытала острый приступ тошноты и головокружения. Подступившая дурнота была такой стремительной и сильной, что девушка едва усидела на стуле. Пожалуй, почувствуй она это в первый раз, ее реакцией была бы паника - но уже более трех месяцев Кло пребывала в очень странном состоянии. Все началось с небольшого обморока, после которого она не могла вспомнить несколько предшествовавших ему часов. Казалось, последствий этот обморок не оставил никаких, кроме весьма положительного решения со стороны девушки никогда больше не ходить гулять в лес в одиночестве. Наверное, так подействовал чистый воздух, насыщенный сосновыми ароматами. Но, спустя короткий промежуток времени, Кло вновь потеряла сознание - или может, память? Пройдя через парапет между платформами девять и десять.... она с удивлением обнаружила себя в купе Хогвардс-экспресса, плавно набиравшего ход, удаляясь от платформы, битком набитой провожающими. Сосны оказались вне подозрения - Клементина была уверена, что не видела ни одной из них среди людей на платформе. Но помимо невидимого врага, вызывавшего обмороки, к списку необъяснимого добавился и невидимый друг - кто-то, кто заботливо отнес ее бездыханное тело в отдельное купе, усадил (ибо Кло очнулась сидя) и исчез, не оставив ни объяснений, ни возможности поблагодарить.
Подобные обмороки, вызывающие провалы памяти, повторялись не очень часто. Да и сама Клементина не могла ответить, сопровождались ли обмороки потерей памяти, или же они просто напросто длились дольше обычных. Она больше склонялась к первому варианту, потому что часто обнаруживала себя после обморока совершенно в другом месте - не том, которое она помнила как "последнее место дислокации". Впрочем, подобных случаев было немного, зато чаще стала кружиться голова и подступала тошнота - резко, без всяких предупреждений и, по обеспокоенным замечаниям мадам Помфи, без какой бы то ни было причины. Целительница была обеспокоена настолько больше самой Клементины, которая успевала позабыть о проблеме между ее проявлениями, что девушка стала утаивать от нее некоторые особо странные проявления. Так, несмотря на собственную обиду и недоумение, мисс Тодески не сообщила ни одной живой душе о причинах, по которым она не посетила долгожданный бал в день Всех Святых. А между тем в тот вечер с ней приключился особо тяжелый обморок, либо длившийся некультурно долго, либо вызвавший серьезную потерю памяти. Бедная мисс Тодески, облачившаяся в глубокого цвета синее платье, как раз закалывала волосы в тот момент, когда ее настиг обморок. Как назло, рядом не оказалось никого, кто мог бы привести ее в чувство и увести в Большой зал. О, она даже не отказалась бы очнуться там и сразу же приступить к танцам. Увы, Клементине Тодески было суждено очнуться на том же месте, но, вопреки ее собственным планам, уже после того, как надежда успеть на бал умерла.
Горько и обидно пропускать балы из-за глупых обмороков, причину которых так сложно установить. Возможно это аллергия? Может быть на сосны...  елки.. хвойные... что угодно. Но все таки невозможно придумать ничего хуже для девушки, выросшей в атмосфере постоянного праздника, обожающей танцевать и носить красивые вещи.
Горько и обидно портить зелья. Одно за другим, по причине, которую так сложно установить. Возможно это сглаз? Может быть семейное проклятье... что угодно. но все таки невозможно придумать ничего хуже для девушки, выросшей в атмосфере постоянной борьбы с трудностями, обожающей решать нерешаемые задачи и превозмогать условия и сложности.
Мисс Тодески услышала горький вздох, который профессор не успел сдержать. Спустя минуту молчания по погибшему зелью, профессор сочувствующе похлопал девушку по плечу. На ее лице было написано переживаемое страдание, и так как он не знал, что у нее перед гзалами пульсируют черные пятна а голова кружится как карусель, то счел, что провал индивидуального проекта нанес Клементине тяжелейшую травму.
- Мы попробуем снова. - с трудом промямлила девушка, сползая со стула, - А сейчас мне нужно в больничное крыло.
Позднее Клементина корила себя за то, что покинула людную комнату, где ей могли оказать мгновенную помощь. Когда именно произошел новый обморок - неизвестно, но последним воспоминанием девушки был хлопок двери, отделявшей ее от профессора Слизнорта, с тоской сливавшего злополучное зелье в трубопровод. Очнулась же она уже в общей гостиной гриффиндора, лежа на мягком диване. Вопреки всему, она чувствовала себя неимоверно отдохнувшей, но была недовольна, что ее незримый спаситель вновь оставил ее в полном одиночестве, хотя и устроил ее на этот раз значительно удобнее.
Удивительно, но настроение Кло мгновенно улучшилось и вновь было таким же лучезарным, как с утра, до краха зелья. Она чувствовала легкость во всем теле, напевала что-то под нос и с новыми силами отправилась на оставшиеся занятия, обед, в библиотеку. Вечером она и думать забыла о том, что сегодня с ней приключилось что-то странное и неприятное. Неприятно - это проваляться без чувств весь бал напролет. А легкий короткий сон во время большого перерыва - это просто чудо.
В отличие от Клементины, профессор Слизнорт весь день был не в своей тарелке. Он был катастрофически удручен, что неудача так тяжело отразилась на мисс Тодески - бедняжка не только расстроилась, но и почувствовала себя плохо на физическом уровне. Или, она просто хотела побыть одна, уйти, чтобы вдали от всех переживать свой "провал"! В то время, как мисс Клементина Тодески в превосходном состоянии духа с новыми силами занималась изучением Зельеварения в библиотеке, добрый профессор ломал в своей комнате голову над тем, как же помочь бедной девушке освободиться от этого "проклятья" и поднять ее упавший дух. Клементина тихонько мурлыкала песенку и забавлялась, наблюдая странное  поведение мистера Сириуса Блэка. Профессор Слизнорт тяжело вздыхал, пытаясь понять, отчего же это зелье могло испортиться.